Утро. Кофе. Проверил почту. Пробежал глазами свежую деловую прессу. Включил «аську». Друзья и коллеги засыпали свежими анекдотами. Забежал по привычке на сайт знакомств — сообщение от прелестной незнакомки. Мило поболтали. Наконец обед. Снова душный офис. Начальник устроил разнос за недоделанный отчет: придется лезть в «Яндекс» — надо перекопать еще пропасть информации.
Примерно так сейчас выглядит будний день миллионов «белых воротничков» по всей России. Девять — вместе с обеденным перерывом — часов работы, из которых восемь проходят перед экраном монитора — у компьютера, подключенного к интернету. Какая-то часть из них так устает от Всемирной сети, что принципиально не подключает к интернету свои домашние компьютеры, другая часть так привыкает к нему, что, придя домой и на ходу хватая бутерброд, спешит вернуться в «матрицу». Это их личная «пустыня реального», как сказал бы постмодернист Славой Жижек.
Между тем пустыня эта уже не та, какой она была пять-шесть лет назад, когда свои сайты открывали лишь производители хайтек-оборудования. Интернет-мессенджеры, интернет-фотоальбомы, интернет-дневники (блоги), интернет-газеты, открытый доступ к цифровой музыке и кино. Взрывной рост переживает и интернет-торговля. Совсем недавно один китайский бизнесмен приобрел в интернете на аукционе Ebay истребитель МиГ-21, все удовольствие обошлось ему в 27 тыс. долларов. Так что ни у кого из деятелей хайтек-индустрии уже не вызывает сомнений, что интернет, как и пророчили футуристы, стал новой медийной средой, новой площадкой социальной и бизнес-коммуникации, приносящей сетевым компаниям миллиарды долларов.
При этом интернет как бизнес — тема, освещенная в России весьма скудно. Имена лидеров — «Яндекс», Rambler, Mail.ru, РБК — давно на слуху и считаются неплохими брендами. Однако о том, как устроен этот бизнес, знает очень немногочисленная и обособленная тусовка людей, которые годами варятся в этой среде. Информация в ней распространяется из рук в руки и из уст в уста, обмен знаниями во многом основан на действиях инсайдеров. Редкая российская интернет-компания публикует сегодня свою финансовую отчетность, статистика интернет-торговли заметно различается от источника к источнику, только второй год как сходятся оценки рынка интернет-рекламы, наконец, аналитики если и исследуют рынок, то статистики его не раскрывают. «Эксперт» решил немного приподнять завесу тайны. Чтобы понять, как рождались российские интернет-компании, как устроены они сегодня, каковы принятые ими бизнес-модели, какие перспективы у них есть, мы решили посмотреть на «Яндекс» — пионера рынка, ныне владеющего крупнейшей в России поисковой системой.
Семечки в обмен на компьютеры
Когда в 1988 году был принят знаменитый Закон о кооперации, выпускник Института нефти и газа имени Губкина Аркадий Волож занимался исследованиями в области обработки больших объемов данных. Одновременно работал и учился заочно в аспирантуре. Безмятежное существование молодого аспиранта прервала бурлящая волна первых кооперативов. «Из райкома КПСС институт получил инструкцию: в соответствии с законом о кооперативном движении образовать кооператив, — рассказывает Аркадий. — Моего начальника вызвал директор института: видишь, такое вот дело, надо что-то решать. И начальник отдела решил: “Ну что ж, отлично — ты, ты и ты…”. Так я стал соучредителем одного из первых кооперативов».
Аркадий Волож — личность парадоксальная: он сочетает в себе черты и авторитарного лидера, и безудержного демократа. Станет ли он для «Яндекса» своим Энди Гроувом? :: Фото — Алексей Кузьмичев/agency.photographer.ru
Не мудрствуя лукаво кооператив стал закупать семечки и поставлять их в Австрию в обмен на персональные компьютеры. Из компьютеров кооператоры делали автоматизированные рабочие места на отечественных предприятиях. Сам обмен происходил на основе чистейшего бартера: вагон семечек на вагон компьютеров. «Отечественные компьютеры были в то время размером с комнату, а первые персоналки легко умещались на столе, — вспоминает Волож. — Наши гиганты доходили в цене до нескольких миллионов долларов, а западные персоналки стоили, не помню точно, но около 43 тысяч рублей. Но про цены я знаю больше понаслышке — занимался я в кооперативе технической работой, отвечал за заливку и настройку компьютеров, я ведь на персоналках с 1984 года программировал».
Занявшись бизнесом, Волож забросил кандидатскую, оставив ее где-то на второй главе. Чтобы подтянуть квалификацию, он взялся учить английский. «Ко мне пришел учитель английского языка Роберт Стабблбайн, американец, тоже почти студент, на год младше меня, — и я увидел у него какие-то журнальчики по компьютерам. Естественно, спросил, а он отвечает: “Я вот тут собрался компьютеры поставлять в СССР”. — “Отлично, — говорю я, — мы тут тоже компьютерами занимаемся, давай с нами!”. Отвел его к руководителю кооператива. Но, к сожалению, там тогда ничего не склеилось. Зато получилось так, что через некоторое время мы стали работать с ним вдвоем. А он прекрасно знал русскую литературу, Пушкина наизусть читал. Так в 1989 году образовалась фирма. Партнер мой ходил по компаниям и продавал компьютеры, а я следил за спецификациями и прочим», — вспоминает Аркадий Волож.
Между тем за время работы в кооперативе Волож заработал целых два компьютера. Продав их, он купил в Москве квартиру. Туда переехала семья Аркадия, а их старая квартира стала штабом CompTek и еще одной компании, идея которой зародилась у него в аспирантуре.
Аркадий + Аркадий = Аркадия
«За пару лет работы с большими массивами данных мы поняли: чтобы хорошо искать в текстах, неплохо было бы вообще русский язык научиться понимать. В то время я был знаком с еще одним Аркадием — Борковским, который занимался компьютерной лингвистикой в Академии наук. Мы стали работать вместе. Так — из соединения идеи поиска в больших текстах и морфологии языка — родилась компания “Аркадия”, — рассказывает Волож. Первым продуктом новой компании стал классификатор изобретений объемом почти 10 мегабайт. Заказ получили от Института патентной информации, набрали небольшой коллектив программистов. Чтобы расширить рынок, программу упаковали в дискеты и стали продавать как коробочный продукт. Покупали его преимущественно научно-исследовательские институты и организации, занимавшиеся патентоведением. «Три года мы этим продуктом занимались, активные продажи вели, даже рекламу давали в газете “Известия”, — вспоминает Аркадий. — Все писали у меня на кухне. Человек десять удавалось прокормить этим бизнесом».
Рыночные реформы не прошли для «Аркадии» даром — предприятиям стало не до патентов. Зато бизнес CompTek процветал — первые банки, биржи и финансовые спекулянты закупали персоналки вагонами, начиналось строительство новых сетей связи, и компания занялась дистрибуцией сетевых технологий. Тогда и было принято решение сделать «Аркадию» одним из департаментов CompTek. «Мы подумали и решили, что хватит держать людей на голодном пайке, давайте лучше считать их всех отделом программирования компании CompTek. Несколько программистов стоят недорого для богатой компьютерной компании, а технологию поиска было оставлять жалко, и мы стали думать, чтобы еще такое поиндексировать», — рассказывает Аркадий Волож.
Первой победой программистов CompTek стало цифровое издание Библии: почти половину священной книги пришлось набирать вручную, потрудиться пришлось даже жене Воложа, но в итоге тираж Библии на дискетах стал неплохо расходиться. Следом пришел заказ из Института мировой литературы — на полное академическое издание классиков литературы, сначала Грибоедова, а потом Пушкина.
Индекс с мужским началом
Одним из тех «голодающих» программистов, кто с начала 90−х жил на скромные софтверные продажи, был Илья Сегалович, когда-то сидевший с Воложем за одной партой в физматшколе. «Я всегда восхищался его антрепренерским замахом, — вспоминает сейчас Сегалович. — Мы пересеклись с Аркадием случайно, и я сказал ему: “Знаешь, я ведь тоже программист, может, у тебя найдется для меня место? Чего вы там, кстати, делаете?” — “Ну, поиск”. — “Господи, ерунда-то какая! То ли дело у нас, интегральные уравнения второго рода, геофизика, пересчет полей. Ну да ладно”».
Проработав год над совершенствованием кода, Сегалович собрался в США. «Технологии тогда почти что и не было. Код плохо понимал морфологию, время запроса было не очень. Но Аркаша — человек хитрый, он как чувствовал, что нельзя было проект из рук упускать! Да и бизнес пошел, деньги появились, помню, мы однажды заключили девяносто контрактов за три дня! Тогда мы подружились с Институтом проблем передачи информации, с Юрием Дерениковичем Апресяном (академик РАН, один из виднейших отечественных специалистов в области структурной лингвистики и теоретической семантики. — “Эксперт”), он возглавлял, возможно, лучшую в стране команду лингвистов. Мы купили у них словарь, с ним надо было что-то делать. Кто может? — кругом посмотрели, и Аркадий сказал мне: “Давай!”. И на меня свалилась та работа, которая меня как-то сразу увлекла, и совсем расхотелось куда бы то ни было уезжать. Я занялся плотно морфологией, лингвистикой, стал писать поисковую часть», — говорит Сегалович. Между тем единственным автором «Яндекса» Сегалович себя не считает, говорит, что начиная с некоторого момента появились другие разработчики (Михаил Маслов, Дмитрий Тейблюм, Сергей Ильинский, Леонид Бровкин).
«В 1995 году мы наконец подключились к интернету, и всем сразу стало понятно, что надо для него что-то делать. И уже к 1996−му, работая одновременно над Грибоедовым, мы дописали “Яндекс”, чтобы он работал в Сети», — продолжает рассказ Сегалович. « Мы сделали “Яндекс” с простым намерением продемонстрировать наши революционные технологии, — подхватывает Волож. — У нас тогда была выставка технологическая, в которой мы принимали участие как CompTek. Там было много стендов различных компаний, сетевые технологии все показывали, айпи-телефонию. А мы на одном из наших стендов решили показать наши поисковые технологии — мы можем прямо взять и все, что есть в Сети, найти. Окончательно поискового робота мы сделали уже в 1997−м, и тут же проиндексировали весь российский интернет».
Одной из самых любимых сказок в компании и по сей день остается история названия. Официальная версия происхождения такова. Среди пользователей операционной системы Unix, в которой работали тогда многие профессиональные программисты, была популярна традиция называть продукты «yet another» и далее какое-то слово, характеризующее программу. Согласно официальной легенде, Илья Сегалович придумал название Yet Another Index, сокращенно Yandex, а Волож, желая подчеркнуть русскость новой программы, предложил поставить в начале русскую букву «Я» — так и родился Яndex. Одну из забавных баек на эту же тему предложили пользователи. «Однажды нам пришло такое письмо, — рассказывает Волож. — Как же вы здорово придумали с этими своими инь и ян. Ведь “иньдекс” — это же женское что-то такое, а “Яньдекс” — это такое сильное, мужское, то есть индекс, но с яйцами!».
Брак по расчету
К 1999 году «Яндекс» занимал по популярности в интернете четвертое-пятое место. Битва за посетителей (на языке интернетчиков — за хосты и клики) становилась все ожесточенней. Еще в 1996 году возник поисковый сайт Rambler — один из старожилов Рунета, созданный группой инженеров Института биохимии и физиологии микроорганизмов РАН. Кроме «Рамблера» за внимание первых российских интернетчиков бились порталы List.ru и Mail.ru, а также еще один поисковик — Aport.ru. Как раз с ним «Яндекс» и делил тогда четвертое-пятое место.
К 1999 году Волож все еще оставался генеральным директором CompTek, который был одним из основных российских поставщиков сетевых решений. Но стало ясно, что интернет это уже не забава, и надо было выбирать между CompTek и «Яндексом». К тому же «Яндексу» нужны были деньги, а рисковать деньгами CompTek не хотелось. Поэтому Волож взялся искать для «Яндекса» стратегического инвестора.
1999 год был самым подходящим временем для поиска. В мире раскручивалась фондовая лихорадка высокотехнологичных компаний, инвесторы во всем мире как ненормальные бросились вкладывать в интернет-фирмы, сканируя все возможное пространство, в том числе и российский рынок, находившийся в зачаточном состоянии. И хотя в 1999 году российский интернет был микроскопическим (по данным Rambler, насчитывалось 2,2 млн пользователей, а объем рынка интернет-рекламы не превышал 2 млн), деньги в интернет-компании вкладывались немалые, и многие не устояли перед соблазнами.
Поисковик «Апорт» с двумя другими популярными порталами @Rus и Omen.Ru был куплен за 25 млн долларов ведущим российским альтернативным оператором связи Golden Telecom. (Правда, по итогам 2001 года Golden Telecom произвел переоценку собственного интернет-бизнеса, оценив все купленные интернет-активы всего в 1 млн долларов.)
Поддался на уговоры инвесторов и «Рамблер». Он получил инвестиции от альянса «Русских фондов» и Orion Capital Advisors Limited, продав им контрольный пакет. «Инвесторы сначала стали энергично вливать деньги в “Рамблер”, за 2000 год вложили до шести миллионов долларов с целью еще больше “надуть” компанию и перепродать, а потом после кризиса NASDAQ и взрыва “пузыря” доткомов пали духом и осенью 2000−го стали пытаться его продать кому угодно. В этих условиях они придумывали новую “стратегию” по два раза в месяц, и “Рамблер” терял рынок», — вспоминает тогдашний директор «Рамблера», а ныне генеральный директор компании «Ашманов и партнеры» Игорь Ашманов.
Только Волож не хотел продаваться полностью. У него было два ключевых требования к потенциальному партнеру: сохранить контроль над компанией за собой и выручить побольше денег за миноритарный пакет.
«В 1999 году мы встречались практически со всеми лидерами российского интернет-рынка, и на одной из выставок — где-то в сентябре — я познакомилась с Аркадием и его командой, — рассказывает Елена Ивашенцева, партнер инвестиционного фонда Baring Vostok Capital Partners (BVCP). — На фоне остальных компаний, с которыми я общалась, ребята выгодно отличались тем, что они были очень открытые, очень прозрачные, у них было четкое представление о своих сильных сторонах. В тот момент у них был только поиск, зато было понимание, что в поиске они самые сильные, а все остальное они готовы строить и развивать».
На тот момент годовой доход «Яндекса» составлял порядка 70 тыс. (!) долларов. Большую их часть компании приносили продажи поискового движка, оформленного в программу. Однако ведущие игроки Рунета уже начинали торговать рекламой на своих сайтах, тем же занялся и «Яндекс». Бизнес-модель только-только начинала вырисовываться, и казалось, что она будет единой для всех игроков рынка. Значительные фиксированные затраты на разработки и техническую инфраструктуру, небольшие переменные — на оплату труда программистов — и «продажа» посетителей портала крупным рекламодателям. В Baring понимали, что бизнес-модель интернета только складывается, а значит, рекламный бизнес в Сети в ближайшие годы начнет бурно расти. При этом фонд не считал необходимым требовать контрольный пакет или вмешиваться в тактическое управление компанией. В общем, они друг другу подошли. В 2000 году сделка была оформлена официально. 35,7% в компании обошлись BVCP примерно в 5 млн долларов.
«Волож смог противостоять напору инвесторов, он удержался и не продал всю компанию, не стал распыляться, а сделал ставку именно на поиск, он придумал слоган “Найдется все!”, он хорошо позиционировал свою компанию, он все сделал правильно!», — вспоминает о тех временах Игорь Ашманов.
Продолжение статьи на: expert.ru
